Разговор о «памяти» и «забвении» в связи с разными фотографическими практиками давно стал привычен, однако соотношение фотографии и памяти не самоочевидно и каждый раз требует пояснения. Часто обращение к семейному архиву подразумевает прежде всего интерес к изображенному и тем историям, которые существуют вокруг, превращая фотографии в рассказы. В тени историй остаются их носители — хрупкая материя бумаги, пленки, стекла и тонкого эмульсионного слоя, стирающегося со временем.
Проект Кристины Сырчиковой «Родные пятна» обращен к этой материи памяти — заломам и пятнам, царапинам и сколам, постепенно появляющимся на каждом снимке. В основе идеи оказался парадокс, с которым автор столкнулась, работая над фотоисториями для СМИ: семейные архивы ценят как опору для воспоминаний, альбомы и россыпи фотографий пересматривают, трогают, о них рассказывают, часто не обращая внимания на изнашивание снимков. Постепенно уходя от содержания изображений и сопровождавших их рассказов, с помощью камеры она начала исследовать материальную основу этих снимков, а затем и основу других встреченных отпечатков, тех, что оказываются на барахолках: истории, связанные с ними, уже потеряны и забыты, но фотографии все еще существуют как материальные объекты со своими повреждениями и утратами.
Отдельные повреждения заметны сразу, другие видны лишь при внимательном и пристальном взгляде, когда держишь фотографию в руках под определенным углом, и вновь исчезают при сканировании. Видимыми и те и другие становятся с помощью камеры и макросъемки, напоминая о способности фотографии и оптических механизмов проявлять скрытое и незамеченное. Вся серия делает главным объектом внимания не просто поверхности, но саму структуру изображения, меняя его содержание, превращая в абстракцию и уподобляя научной съемке под микроскопом. Изображения структур и фрагментов, связей и их нарушений отсылают не к литературной, а скорее к биологической метафоре памяти. Напечатанные методом шелкографии на ткани, они позволяют утратам обретать новую материальность, собственные образы, не поддающиеся превращению в истории, но акцентирующие тактильность и физическое соотношение с изображением.
Вторая часть проекта [серия «Амнезия». — Прим. Кристины Сырчиковой] продолжает разговор об утрате и восстановлении, напротив, отказываясь от изначальной материальности изображения и возвращаясь к содержанию изображения. Портрет бабушки, серебряно-желатиновый отпечаток с его множественными заломами и потертостями, так и остается непоказанным. Зрителю представлены лишь результаты работы ретушеров, которым снимок был дан для восстановления. Многие из них не уточняли подробности и детали, опираясь не на воспоминания заказчика, а на собственные представления о цвете, одежде, прическе и даже выражении лица. Получившиеся в результате 22 варианта демонстрируют усредненные интерпретации портрета, похожие внешне, но никогда не соответствующие оригиналу. Если одни из них еще немного напоминают о ранних практиках раскрашивания фотографий и намекают на ручной труд, то другие демонстрируют возможности искусственного интеллекта. Вместе с материей поврежденного отпечатка идея доступа к «реальности» через фотографию окончательно уступает место гладким поверхностям и «общим представлениям».
Хотя в фокусе внимания автора находится субъективный опыт взаимодействия с архивом, проект включен в длящийся разговор о природе фотографического и об отношениях с историей и памятью через фотографию. С одной стороны, буквально вскрывая фактуру отпечатка, с другой — предъявляя максимально сглаженные изображения, он предлагает зрителю несколько раз перефокусировать взгляд. Внимание к распадению изображения и утрате целостности сочетается с возвращением материальности, предложением прикоснуться к оригинальным отпечаткам и всмотреться в них, а демонстративный отказ от аутентичности и конкретности словно проявляет зрительское усилие, достраивание образа, присущее любому взгляду на изображение, но обычно остающееся незамеченным.
Ольга Аннанурова, культуролог, исследователь фотографии