Одна дома, 2016 / Такие дела

Елена

Елена Краснова живет в Тольятти, ей 52 года.

В 2001-м ей успешно оперировали фиброаденому, и 10 лет все было хорошо. А в 2011-м из груди Елены пошла кровь черного цвета. Она побежала к врачу. Поглядели, пощупали, сделали маммографию, потом операцию. Болит.

Елена

Квартира Елены Красновой — маленькая, однокомнатная. Обстановка простая — советская мебель, старый телевизор, в углу за ненадобностью пылится компьютер. Вся ее жизнь собрана на прикроватном столике — разные медицинские бумаги, таблетки, шприцы, пульт от телевизора, телефон, очки.

Соседка Любовь Петровна дважды в день делает Елене обезболивающие уколы

Лена существует на трамадоле — опиоидном обезболивающем. Без него во всем теле невыносимая боль. Каждые десять дней нужно идти в поликлинику за рецептом — очереди, подпись врача, заведующего, печать. После — поход с рецептом в аптеку, которая неблизко. Елена лежит — по очереди ходят бабушки.

Можно было бы нанять соцработника, но каждый пункт его работы — вымыть полы, принести продукты, купить лекарства — стоит денег. Пенсия по инвалидности у Красновой — 11 400 рублей. Они исчезают мгновенно: лекарства, памперсы, квартплата, еда, поездки в Самару. Поэтому вместо соцработника — соседки, помогают, чем могут. Даже скидываются на такси, когда Лене нужно в больницу.

После каждого курса химиотерапии зрение у Елены ухудшается

Порой всё перед глазами «идёт пятнами».

Миша несет маму домой

Анна Федоровна (87 лет) у себя дома

«Они уже как мамы мне все. Как дочь я им тут родная», — отзывается Елена о соседках

Тамара Александровна (78 лет) у себя дома

У нее болезнь Паркинсона. Она не могла спокойно смотреть на сложную ситуацию соседки и обратилась к журналистам за помощью

После появления статьи в «Новой газете» к Елене стали приходить самые разные люди

Приходили и из церкви. Читали молитву. Подарили «Новый завет и Псалтырь». Она говорит, что уже давно обратилась к Богу и отлично помнит, как в детстве срывали со всех крестики, потому что пионерам нельзя.

Свой любимый фрагмент псалтыри — «Предостережение от лицеприятия» Елена зачитывает вслух: «Послушайте, братья мои возлюбленные, не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верой и наследниками Царства, которое Он обещал любящим Его?»

Что бывает, когда у тебя четвертая стадия рака, а вокруг никого, кроме пожилых соседок и равнодушных медиков

Елена Краснова живет в Тольятти, ей 52 года.

В 2001-м ей успешно оперировали фиброаденому, и 10 лет все было хорошо. А в 2011-м из груди Елены пошла кровь черного цвета. Она побежала к врачу. Поглядели, пощупали, сделали маммографию, потом операцию. Болит. «Нечему у тебя болеть, тебе все вырезали», — раздраженно сообщила Елене онколог. Промучившись какое-то время, Елена сходила на УЗИ. Оно показало, что в груди остались раковые клетки. Онколог отмахнулась от справки — дурь это все. Елена пошла на УЗИ в другую поликлинику, а потом в третью.

«Она мне все говорила: „Придите через месяц, придите через два“, — рассказывает Елена. — Когда шишка в моей груди стала размером с грецкий орех, поставила мне, наконец, вторую стадию рака. Я поняла, что здесь меня убьют, и взяла направление в самарскую онкологию, там меня прооперировали».

Два года Елену ничего не беспокоило, а в 2015-м заболела нога. Когда сына Мишу в декабре забирали в армию, Елена хромала, но еще работала. «Ходячая, в уходе не нуждается», — констатировали врачи на просьбу Елены оставить сына рядом. В феврале боль стала невыносимой, и она обратилась к врачу. МРТ показала компрессионный перелом тела позвонка, но диагноз почему-то оставили под вопросом. Выписали обезболивающие уколы и отправили домой.

«В начале марта по пути на работу что-то щелкнуло в пояснице — ни наступить, ни пройти. Я доползла до дома и свалилась. Вызвала „Скорую“ — сказали, остеохондроз. И начали меня лечить от него, несмотря на показания МРТ. Я еле ползала до туалета, а мне мазали спину мазями и кололи уколы… Метастазы в позвоночнике, в бедре и легких у меня нашли уже в Самаре».

Из Самары Елену направили в тольяттинское бюро медико-социальной экспертизы. Она уже совсем не ходила и не могла разогнуться — привезла машина с работы, которую снарядил бывший начальник. Елена разговаривала с врачом лежа. С трудом приподнимая голову от подушки, женщина просила дать ей первую группу инвалидности. Потому что сама она ничего не может, и потому что тогда ей вернут сына.

Текст: Евгения Волункова
Прочитать полностью можно на на портале Такие дела